Тревога и Страх

В град, по делам своим,
Явилась Смерть с утра.
И часовой спросил:
«Зачем ты к нам пришла?»

Услышал часовой,
Едва вопрос изрек --
«Я заберу с собой
Лишь сотню человек!»

«Ох, многовато, что-то!» --
Здесь страж не устоял.
«Уж такова работа!
Забота не твоя!»

Покинув пост у града,
Стал всех предупреждать.
Совет давал, мол, надо,
Готовиться и ждать.

Но к вечеру предстало,
Не сто – три сотни аж!
«Ты слово не сдержала!» --
Сквозь зубы молвил страж.

«Придётся мне поверить.
Взяла лишь сто, мой друг!
Взять остальных сумели
Тревога и Испуг!»

Умный вопрос

Профессор лекцию свою
Закончил так – «Я вам даю,
Всего минуту переждать,
Затем вопросы задавать.

Вопросов глупых не бывает,
Что школьник, что студенты знают.
Их у пытливых просто нет!
Бывает глупым лишь ответ!»

Уверено закончил фразу.
Студенты аж притихли разом.
И каждый сдерживал свой раж.
Звучало ведь, как... «Отче наш»!

Смельчак, нарушив тишину,
В глаза профессора взглянул –

«Ответьте мне -- вопрос задал --
Вот, кабы я на рельсы встал,
Схватился бы за провода,
Ударит током – не беда,
Подумаешь, воскликну «Ай!» --
Поехал бы я, как трамвай?»

Хоть глупым сей вопрос казался,  
Профессор делал вывод свой.
Студентов отпустив домой,
 В глубокой думе оставался!

.

Лошадь и верблюд

Казахская притча

Взмолилась солнцу лошадь –
«На свете нет щедрей!
Я знаю, дать ты сможешь
Свет радости моей!

Красива средь животных --
Ту правду не отнять.
Твоею волей можно
Ещё красивей стать!

О, дай мне, Солнце, шею
Красивых лебедей.
Просить, прости,  посмею,
И ноги подлинней.

Ещё, седло, чтоб было,
Одно, на все века.
Людей бы я возила,
Не натерев бока»

Небесное светило,
Лишь  улыбнулось тут.
Ей зверя опустила
По имени «Верблюд»

«Готов по описанию,
Сей зверь, ни дать, ни взять...
По твоему желанию --
Такою хочешь стать?»

И солнце улыбаясь,
Услышало ответ,
От страха заикаясь,
Сказала лошадь -- «Н-н-нет!»

По-прежнему красивой
Лошадку назовут…
Но радует пустыню
С тех пор живой верблюд!

.

.

.

Что посеешь

Мамаша с ребёнком в автобусе тесном.
Но, благо, сидели, малыш у окна.
Совком тарабанил с большим интересом,
Как будто испытывал прочность стекла.

Напротив ребёнка старушка сидела.
Он  ножками пачкал старушки пальто.
Стара пассажирка терпела, терпела
И маме ребёнка сказала о том.

«Я всё своему малышу разрешаю!» --
Был громкий от мамы старушке ответ.
Процесс воспитания не осуждаем.
У каждой мамаши, поди, свой секрет…

Стоял паренёк и за всем наблюдал он.
Был модно подстрижен и жвачку жевал.
Лишь, вытащил вдруг, говорить что мешало,
Уверено, гордо мамаше сказал –

«Меня точно так же «лепила» мамаша!
Просил я об этом её, ни просил…
Приехал… пока… остановочка наша…»
И жвачку мамаше на лоб прилепил!

Сатира ли, юмор… кто знает, кто знает…
С тобою, читатель, и я улыбнусь…
Но вот почему-то, порой наступает,
Так после улыбки, нежданная грусть…

.